Недавнее вмешательство России в Украине вызвало много споров вокруг применения и эффективности гибридной войны – метода ведения боевых действий, сочетающего, по широко распространенному представлению, обычные и нетрадиционные, регулярные и нерегулярные средства, а также информационную и кибернетическую борьбу.

В последнее десятилетие ряд наиболее значительных вооруженных сил и коалиций в мире, в том числе Организация Североатлантического договора (НАТО), пытались решать проблему так называемых гибридных угроз и противодействовать им. На мой взгляд, вместо того чтобы разрабатывать стратегии, основанные на «гибридных» вызовах (трудный для понимания собирательный термин), ответственные руководители должны избегать его и рассматривать ведение боевых действий как то, чем оно всегда было: сложный набор взаимосвязанных угроз и мощных средств, используемых для продвижения политических интересов.

Термин «гибридная война» появился по крайней мере уже в 2005 году и использовался затем для описания стратегии, примененной «Хезбаллой» в 2006 году во время войны в Ливане. С тех пор термин «гибридный» до такой степени преобладал в дискуссиях о современных и будущих методах ведения войны, что был принят главными военачальниками и продвигался в качестве основы современных военных стратегий.

Суть дебатов заключается в том, что современные противники применяют обычные и нетрадиционные, регулярные и нерегулярные, открытые и скрытные средства и используют все аспекты войны в целях борьбы с господством Запада в обычных боевых действиях. Гибридные угрозы используют «весь диапазон» современных методов ведения борьбы, они не ограничиваются обычными средствами.

Никто не спорит с тем, что бывшие и нынешние противники изобрели своеобразные методы ведения «всего спектра» военных действий, в том числе применение регулярных и нерегулярных тактических приемов во всех аспектах ведения войны. В совокупности все это может действительно сложиться в гибридный набор угроз и стратегию, но неясно, почему надо использовать термин «гибридный», помимо его чисто описательной функции.

На практике любая угроза может быть гибридной, если она не ограничена каким-то одним видом или аспектом военных действий. Если любую угрозу или применение силы определять как гибридные, термин утрачивает свою ценность и создает путаницу, вместо того чтобы прояснять «действительность» ведения современных военных действий.

Еще одна проблема со всем «гибридным» заключается в том, что использование нового термина предполагает, что в современных военных действиях есть что-то новое, хотя это может быть не так. В своей фундаментальной работе о «Будущих методах ведения войны» известный военный стратег Колин Грэй приводит убедительные доводы о том, что будущие и, развивая мысль, современные военные действия – по сути то же самое.

Большинство конфликтов в истории человечества, если не все, характеризуются асимметрией, дающей возможность воспользоваться слабой стороной противника, в результате чего возникают сложные ситуации, где присутствуют регулярные и нерегулярные, обычные и нетрадиционные тактические приемы. Аналогичным образом расширение кибернетической борьбы не изменило фундаментальным образом характера военных действий, но расширило их применение в новом измерении.

На недавнем мероприятии, проведенном при поддержке НАТО и организованном Атлантическим советом, участникам сообщили, что «нет согласованного определения терминов, связанных с гибридной войной». Иными словами 28 государств-членов Североатлантического союза не могут согласовать четкого определения того, с чем они столкнулись. Как лидеры НАТО собираются разрабатывать эффективную военную стратегию, если они не могут дать определение тому, что считают угрозой сегодняшнего дня?

Поэтому я бы рекомендовал НАТО и другим ответственным руководителям Запада забыть обо всем «гибридном» и сосредоточиться на специфике и взаимосвязанности стоящих перед ними угроз. Ведение боевых действий, будь то в древние времена или в современную эпоху, будь они гибридные или нет, – это всегда сложное дело, и вряд ли можно вместить это в одно прилагательное. Любая эффективная стратегия должна учитывать эту сложную обстановку и изыскать возможности для того, чтобы ориентироваться в ней без чрезмерных упрощений.