В Африке Южный Судан – самый недавний пример появления нового и независимого государства, и за ним наверняка последуют другие новые африканские государства. В Европе после окончания «холодной войны» тоже появилось несколько новых государств, отделившихся от более крупных стран, где бывшие внутренние административные или исторические границы становились международными границами. Но аннексии, как в марте 2014 года в Крыму, являются исключением.

Если взглянуть на то, как после «холодной войны» распадались некоторые «несчастливые» европейские страны, можно увидеть и идеальные примеры, и катастрофы. Идеальный пример – Чехословакия, распавшаяся в 1992 году на Чешскую Республику и Словацкую Республику, благодаря образцовым мирным методам и переговорам, которые иногда называют «бархатным разводом». Противоположный и катастрофический пример – бывшая Югославия, разные стороны которой сражались друг с другом в кровопролитной войне в 90-е годы, что привело к распаду страны, в основном по внутренним федеральным границам.

Словения вырвалась, провоевав десять дней, Хорватия воевала четыре года, а Босния и Герцеговина пережила три ужасающих года войны, по окончании которой силы НАТО (ИФОР) следили за тем, чтобы насилие не вспыхнуло снова. Черногория вышла из Югославской федерации мирным путем, а бывшая югославская Республика Македония едва избежала гражданскую войну между этническими македонцами и этническими албанцами. Не обошлось без конфликта и в переходе Косово от автономной провинции к независимому государству. Однако независимость Косово до сих пор признала лишь примерно половина стран в мире.

В результате боснийского конфликта 1992-95 гг. также возникла новая граница – Республика Сербская. Ее граница может и не признается как международная, но тем не менее это совершенно новая линия на карте после «холодной войны», прочерченная путем вооруженной борьбы при поддержке самой Сербии. Нетрудно увидеть сходство между методикой создания Республики Сербской в Боснии в 90-е годы и тем, как сегодня Россия отрезает части Украины. Речь идет не столько о вторжении, ведь многие граждане, которых это касается, давно там живут, сколько о дерзком лидере в крупной соседней стране – «родине», – разжигающем амбиции, нацеленные на независимость и аннексию.

На примере Чехословакии и Югославии показаны очень разные подходы к разделению страны: один – мирный, другой – насильственный. Однако у них есть одна общая характеристика: оба привели к созданию новых международных границ и новых независимых государств, но при этом не произошло расширения существующих государств. Это важнейшее различие по сравнению с аннексией Крыма Россией в марте 2014 года. Создание новых границ путем разделения страны и стирание или перемещение существовавших ранее границ не одно и то же.

Во время жестокого распада Югославии можно было предположить, что меньшинства, оказавшиеся по разные стороны новых международных границ, присоединят свою территорию к «родине», например, территории сербов в Хорватии стали бы частью Сербии, территории хорватов в Боснии – частью Хорватии и т.д. Если бы события развивались по такому сценарию, возникли бы новые, еще меньшие анклавы, где проживают меньшинства, которые были бы недовольны новыми границами, поскольку данные районы редко являются однородными в этническом плане. Так или иначе этого в бывшей Югославии не произошло. Внутренние административные границы бывшей Югославии стали международными границами.

Разделение Чехословакии и Югославии научили следующему: мирные средства предпочтительнее, но если противная сторона не идет на переговоры или на уступки, часто вспыхивает насилие. При распаде малых стран существует риск, что они станут предметом международной геополитики с участием мировых держав, которые занимают чью-либо сторону, и это может продлить агонию. Надо избежать подобной ситуации в Украине, пока еще не поздно, потому что в противном случае это приведет к противостоянию в течение нескольких лет или даже десятилетий, и снова могут вспыхнуть проблемы.

Объединение Германии в 1990 году – почти уникальный пример того, как граница, возникшая после Второй мировой войны, прекратила свое существование в эпоху после «холодной войны». После 40 лет официальной независимости Германская Демократическая Республика вошла в состав Федеративной Республики Германии. Это произошло мирно, и было принято большинством немцев по обе стороны бывшей границы, а также международным сообществом. Это был «ясный случай», и практически не было меньшинств, оказавшихся «не на той стороне».

Объединение действительно может использоваться как политически приемлемый термин для аннексии, но крымский кризис 2014 года не сопоставим с объединением. В момент распада Советского Союза в 1991 году Крым был автономной областью, входившей в состав Украины. Но Крым не всегда был украинским, и автономные амбиции Крыма продолжались в постсоветский период. Однако ссылаться на стародавние границы в современных территориальных спорах – скользкий путь, конца которому нет. Мы не можем вернуться к историческим границам вызывающих ностальгию старых империй, таких как Советский Союз или Оттоманская империя. В целом Советский Союз распался мирно, несмотря на ряд вооруженных столкновений, в частности на Кавказе – Нагорный Карабах, Чечня и Осетия, если перечислить лишь некоторые. Однако ситуация с Крымом иная.

Крымский кризис 2014 года скорее необычный, поскольку он не привел к созданию независимого государства, которое долго просуществовало. Крым, большая часть населения которого – русские, почти сразу же был присоединен к России. Не было длительной войны, и не было процесса международного признания. В результате аннексии Крыма украинцы на Крымском полуострове вдруг оказались меньшинствами, проживающими в России, а не в Украине.

Надо задать вопрос: где подвести черту? Создание новых государств мирными средствами многим кажется приемлемым. Но объединения, слияния, аннексии и перенесение международных границ – более спорные операции, особенно если при этом создаются новые, но меньшие этнические анклавы в новом аннексирующем государстве. Возвращаясь к югославскому примеру, сербы, составлявшие около половины населения Югославии до ее распада, вдруг оказались среди групп меньшинств в некоторых районах новых независимых государств – Хорватии и Боснии и Герцеговины. В результате этого некоторые хорватские сербы и боснийские сербы потребовали автономию или независимость. Некоторые в Югославии решали свои проблемы меньшинств путем этнической чистки. Велась «мягкая» этническая чистка, когда меньшинствам давали понять, что им лучше уехать; и жесткая этническая чистка, когда людей убивали и жгли их дома.

Когда соседи начинают убивать друг друга, вмешательство извне практически неизбежно. Россия заявила, что по ее мнению, она имеет право вмешаться в Украине. Москва считает своим долгом защищать русских, русскоговорящих или имеющих российский паспорт за пределами России. Однако Киев видит в российской военной мощи и заявлениях о возможном вмешательстве угрозу вторжения. Проблема в том, что Россия поддержала «мятежников» и в большой степени организовала события, создав предлог для возможного вмешательства. Многие другие страны, где есть русские меньшинства, разумеется, задаются вопросом, кто следующий. И они поражаются российским двойным стандартам. Понравится ли Москве, если, например, Германия заявит, что она «обязана» защищать поволжских немцев или немцев в Калининграде?

Очевидно, что российское правительство должно объяснить, почему Крым может выйти из состава Украины, а, например, Чечня не может выйти из состава России. Современную позицию России при Президенте Путине можно сравнить с югославской и затем сербской моделью при Президенте Милошевиче 20 лет назад: «там, где проживают сербы, – Сербия». Но почему-то наоборот этот принцип не действует, как и в случае с Россией. Например, в Чечне велись полномасштабные войны между чеченскими сепаратистами и российской армией, и русские делали все для того, чтобы не допустить раздела в регионе.

Помимо военной мощи экономика также играет значительную роль в геополитике. Исходя из паритета покупательной способности, годовой валовый внутренний продукт в Украине составляет около 7500 долларов США на душу населения. В то же время Россия может гордиться цифрой в 18000 долларов на душу населения, в основном благодаря огромным объемам экспорта газа и нефти. Этот показатель ВВП почти в два с половиной раза больше, чем в Украине. Номинальные экономические показатели России и Украины еще больше отличаются друг от друга. Несмотря на то, что среднестатистические показатели мало о чем говорят в экономике, особенно в столь больших и разнообразных странах, как Россия и Украина, было бы удивительно, если бы российское правительство не пошло на большие расходы для строительства крымской инфраструктуры и экономики, с тем чтобы убедить население, что в экономическом плане им лучше в России, чем в Украине. Однако так же ясно, что через несколько десятков лет, когда Украина скорее всего станет членом ЕС и получат более широкое хождение иные энергоносители, помимо нефти и газа, экономическое равновесие восстановится в пользу нового члена ЕС.

Было бы плачевно, если Украина оказалась бы разделенной в течение десятилетий в тупиковой ситуации, как например, Кипр. Заманчиво думать, что единственный реалистичный ответ на борьбу за независимость и создание новых границ – открытые границы, как Шенгенская зона ЕС. Очевидно, что бархатные изменения, осуществляемые цивилизованными людьми, предпочтительнее войн. Лежащие в основе политические споры в Украине необходимо разрешить путем диалога и уступок, без вмешательства, запугивания и насилия.